Мама заставляла меня нянчиться с братом, а теперь удивляется нашим отношениям

Знаете, я уже даже не понимаю, смеяться мне или плакать. Вроде и абсурдно всё, а вроде до зубовного скрежета бесит. Бывает же такое, что родные люди — а чужие до невозможности. Никто в этом не виноват, просто так сложилось.

— Ты вот как думаешь, Валь, — спросила я подругу, вертя в руках чашку с остывшим чаем, — это вообще нормально, когда брат для тебя как сосед с лестничной клетки?

— Ну, смотря какой сосед, — попыталась пошутить она, но, увидев мой взгляд, быстро подобралась. — Рассказывай давай.

Брат у меня младший, на девять лет. Когда он родился, мне уже хотелось бегать с подружками, гулять по двору и тусоваться. Но мама считала, что я должна помогать с малышом.

Делала уроки — и вперёд, в роль няньки. А я злилась. Не на маму даже, а на него. Казалось, что он лишает меня свободы.

— Тебе казалось, что это несправедливо, — кивнула Валя. — Ну, ещё бы.

Когда он подрос, я уже вовсю жила своей взрослой жизнью. С братом мы почти не разговаривали. Знаете, как-то даже не тянуло. Он был для меня… просто ребёнком. Чьим-то. Не моим.

— Но это же твой брат, — заметила подруга.

— Формально — да, — пожала я плечами. — Но мы чужие.

Годы шли. Я работала, строила карьеру, а потом пришло неожиданное: мама вручила мне приглашение на свадьбу брата.

— Подожди, он женится? — спросила я тогда, чувствуя себя так, будто пропустила целую главу жизни.

— Да, — ответила она, смахивая слезу. — Ты обязана прийти.

На свадьбе я особо не блистала. Болтала с дальними родственниками, наслаждалась салатами и тихонько вытирала слёзы мамы, которая рыдала от счастья. Брат с женой в тот день были в центре внимания, а я так и не смогла поговорить с ним по-человечески. И вот тогда я впервые увидела её — невестку.

— И как она тебе? — Валя подалась вперёд.

— Ну, как тебе сказать… Мы не сошлись.

Она вся такая модная, яркая, весёлая. Постоянные сторис в соцсетях, походы в кафе, новая косметика, обновки. Её жизнь — сплошной праздник. А я… Ну, я другая. Работаю, сама себя обеспечиваю. Раздолбайства не терплю.

— И ты думаешь, она это почувствовала?

— О, ещё как! — фыркнула я. 

Мы с ней взаимно не понравились друг другу. Но что удивительно, горевать об этом никто особо и не собирался. Брат с ней счастлив, я живу своей жизнью. Все довольны. Все, кроме одной.

Мама.

— Да как так можно! — восклицает она при каждой встрече. — Вы же семья! Единственные друг у друга!

И началось. По её мнению, раз брат отдалился, я должна сделать первый шаг. Общаться с невесткой, приходить в гости, навязываться. Просто потому что «надо».

— А зачем? — спрашиваю я.

— Потому что вы семья! — неизменно отвечает мама.

— Но нас всё устраивает.

Мама качает головой. Её это не устраивает. Она верит в семейную идиллию, где все друг друга любят, общаются и устраивают общие обеды по воскресеньям. Только вот мы с братом в такой сценарий не вписываемся.

Последние полгода она просто одержима этой идеей примирения.

— Ты же старшая! — говорит она. — Будь мудрее.

— Мудрее — это оставить всех в покое, — парирую я.

— Нет, ты должна.

И вот после каждого такого разговора я прихожу домой, сажусь на диван и понимаю, что ещё немного — и сорвусь. Потому что больше нет сил терпеть. Я уже даже задумывалась, не прекратить ли общение с мамой вовсе. Пусть это звучит жёстко, но когда тебя годами пилят за то, что ты не хочешь строить искусственные отношения — это выматывает.

— Может, просто сказать ей об этом напрямую? — осторожно предложила Валя.

— Придётся, — вздохнула я. — Потому что дальше так нельзя.

Я не собираюсь никому ничего доказывать. Не хочу налаживать то, что сломалось ещё в детстве. И уж точно не хочу быть тем, кто ломает себя ради чьих-то ожиданий.

Семья — это не только кровь. Это про выбор. И мой выбор — быть в мире с самой собой. Вот так и живём. Брат счастлив, я счастлива. Только мама… Ну, может, она когда-нибудь поймёт.