Мама неожиданно начала налаживать с нами контакт, а потом призналась, почему это происходит

Моя мама — из тех людей, кто к врачам не ногой. Вообще. Вот совсем. Ни под каким предлогом. Когда ещё работала, приходилось проходить медосмотры — начальство обязывало. А как только вышла на пенсию, всё — больше ни одной больничной двери. Решила, что сама себе доктор: травки, растирания, интернет и вера в лучшее.

Мы с сестрой, Сашкой, давно это знали. Как говорится, с этим живём. Иногда мама жаловалась — то спина, то голова, то суставы. Но стоило предложить сходить к врачу — всё, чудо: боли испарялись, как утренний туман.

— Мам, может, всё-таки к терапевту?

— Да ну вас, не начинайте! Это всё возрастное, пройдёт.

А купишь ей мазь или таблетки — стоят себе, запечатанные, как будто в музее хранятся. Но в последнее время она стала вести себя странно. Не просто жаловаться — вздыхать, бормотать что-то себе под нос. Типа:

— Недолго мне осталось… Всё уже, пора…

Мы с Сашей сперва не придали этому большого значения. Ну мало ли, настроение у человека. Но тут началось. Она стала активно звать нас в гости. Сама приезжать. Внуков навещать. Хотя раньше говорила, что мы слишком шумные и устаёт от всей этой кутерьмы.

— Приезжайте, девочки. Да и малышей привозите. Так скучаю…

— Мам, ты же говорила, что два часа с внучкой — и потом три дня отсыпаешься.

— Да я погорячилась тогда… Теперь вот думаю, что надо вас почаще видеть. Мало ли что.

Ну, мы напряглись. Потом — ещё один «звоночек»: мама съездила на кладбище к своим родителям, в другой город. Её туда раньше и на пушечный выстрел было не заманить. Потом как-то за чаем:

— Вы с отцом-то общаетесь хоть иногда?

Мы с Сашкой переглянулись. Отец-то наш — давно в стороне. С мамой они развелись лет пятнадцать назад, мы его видим от силы раз в год. А тут она о нём заговорила. Необычно.
А потом, совсем уже вишенка на торте — она начала перебирать документы. Проверять, всё ли с наследством в порядке. Мы тогда уже не выдержали:

— Мам, ты чего? Что происходит? — Сашка строго так.

— Да ничего… просто время пришло всё в порядок привести. На всякий случай.

— Какой ещё "случай"? Что ты скрываешь?

Пришлось устраивать допрос с пристрастием. В ход пошли все методы: давление, слёзы, шантаж. Наконец она сдалась.

— Опухоль у меня, доченьки… Умру я скоро…

— Кто тебе это сказал? — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё холодело.

— Да никто. Я и так всё понимаю. Врачам доверять — себя не уважать. Я же телевизор смотрю. Знаю, чем всё заканчивается.

— Мама… ты сама её у себя нащупала?

Она кивнула, как школьница, которую поймали на двойке.

— Ну покажи! — не выдержала Сашка.

— Зачем вам это? Не хочу, чтоб вы такое видели.

— Мама, не начинай! — уже почти крикнула я.

Она нехотя вздохнула, закатала футболку… И правда — под ключицей торчал шарик, размером с грецкий орех.

Сашка его аккуратно потрогала, прищурилась:

— Это, по-моему, просто жировик.

— Что ещё за жировик?! — мама насупилась.

— Липома. Это не страшно. К хирургу надо. Посмотрит, скажет.

Полтора часа уговаривали. В итоге, чтобы не передумала, прямо тогда повезли её в частную клинику. Там всё прошло быстро: осмотр, УЗИ. Врач сказал, что похоже на доброкачественную опухоль, можно сразу убрать.

Мама вела себя смирно, пока была в кабинете. Но как только вышла — устроила сцену. Плакала, говорила, что не доживёт до вечера, обвиняла нас в том, что «тащим её под нож». Но всё-таки процедуру провели, шарик убрали. Я осталась с ней ночевать.

Ночью она не спала, всё причитала:

— Вот увидишь, плохой диагноз будет. Всё, всё…

Четыре дня мы с Сашкой ходили, как на иголках. Мама то плачет, то пишет прощальные записки, то кормит всех блинами. А потом — пришли результаты.

— Это липома, — сказал врач. — Всё хорошо. Доброкачественное образование. Волноваться не о чем.

Я даже не знала — смеяться или плакать. С одной стороны, радость. С другой — нервы как после марафона.

С тех пор прошло чуть больше месяца. Мама снова жалуется на колени, на давление, на бессонницу. Только теперь мы с Сашкой уже понимаем: игнорировать нельзя. Даже если взрослый человек ведёт себя, как упрямый подросток. Даже если надо уговаривать, тянуть, обманывать. Потому что в глубине души она просто боится. Не врачей, не уколов — одиночества и забвения.

Теперь у нас правило: если мама жалуется больше трёх дней подряд — значит, едем в клинику. Пусть даже просто для профилактики. Пусть сердится. Главное, что жива и здорова.