Когда мы начали ремонт, свекровь попросила сразу делать две спальни, чтобы она могла оставаться с ночевкой

Свекровь впервые заглянула в нашу квартиру на этапе голых стен и торчащей проводки. Она прошлась по бетонному полу, щелкая каблуками, как ревизор из советского кино.  

— Сразу делайте две спальни, — бросила она. — Буду с ночевкой у вас оставаться.  

Мой муж Андрей замер с рулоном обоев в руках. Я напряглась, вспомнив, как она "заезжала на чай" к нам в прошлую субботу и уехала только в понедельник. 

— Мам, — начал Андрей, но я перебила:  

— У нас двухкомнатная квартира. Где, по-вашему, две спальни разместить? В шкафу?  

Свекровь обернулась. Ее взгляд, привыкший разгонять тучи над нашим семейным небосклоном, уперся в меня.  

— Сломайте эту стену, — она ткнула пальцем в перегородку между кухней и гостиной. — Сделайте студию. А спальни — здесь и здесь.  

Андрей закашлял. Я знала этот кашель — смесь паники и попытки выиграть время. Но на сей раз я не стала ждать.  

— Нет.  

— Как это «нет»? — удивилась свекровь.  

— Мы не будем ломать стену. И не сделаем две спальни. У нас будет гостиная — одна. С раскладным диваном.  

Свекровь выпрямилась, собираясь начать монолог, но Андрей неожиданно встал рядом со мной:  

— Марина права. Мы уже все обсудили.  

— Она назвала меня неблагодарной, — рассказывала я подруге Оле в кафе. — Сказала, что мы сломаем семью, если не будем прислушиваться к старшим.  

— А Андрей?  

— Стоял как памятник. Молчал, но не отступал. Потом предложил ей выбрать обои для гостиной.  

Мы смеялись, но внутри все сжималось. Я знала — это еще не конец.  

Свекровь объявила бойкот. Не звонила две недели, пока мы красили стены в «неправильный» серый цвет вместо «уютного» бежевого. Сломалась на дне рождения Андрея, явившись с тортом «Птичье молоко» и новым планом перепланировки.  

— Вы хотя бы раздвижную перегородку поставьте! — предложила она. — Чтобы я могла уединиться.  

— Мама, — вздохнул Андрей, — ты можешь уединиться у себя дома.  

Она застыла с куском торта. Больше не продолжала.  

Первая ночевка случилась через месяц после окончания ремонта. Свекровь сказала, что ее затопили соседи, и явилась к нам в десять вечера с вещами.  

— Я постелю вам на диване, — объявила я нарочито громко, стеля постель в гостиной.  

— Не глупи, — буркнула она. — Я посплю в спальне.  

— Нет. Это наша комната.  

— Ты что, стесняешься свекрови? 

— Да, — ответила я просто. — Мне будет некомфортно.  

Андрей, услышав спор, вышел из спальни в пижаме с енотами. Вид тридцатилетнего мужчины в смешных штанах, твердо говорящего «мама, хватит», был сюрреалистичен. Она сдалась.  

Утром, за завтраком, свекровь молчала. Потом неожиданно спросила:  

— Почему вы не боитесь меня?  

— Мы тебя уважаем, — осторожно начал Андрей.  

— Но не боитесь, — она кивнула, будто поставила галочку в своем невидимом отчете. — Хорошо. Значит, я правильно тебя воспитала.  

С тех пор она ночевала у нас всего дважды. И оба раза потому, что действительно хотела побыть с нами, а не навести свой порядок.