– Хватит есть! – муж нашел способ, как помочь мне постройнеть и сбросить лишние килограммы

Конец недели застал меня за привычным занятием — я уставилась на холодный блеск холодильника, ощущая тяжесть в теле и мыслях. Мои пальцы бессознательно вдавливали мягкие щеки. На белой поверхности агрегата выделялась фраза, оставленная рукой супруга: «Хватит есть!». Рядом примагниченный снимок запечатлел мою улыбку и гибкое тело на фоне океана, будто насмехаясь над нынешними округлыми формами. 

Из гостиной донесся голос Максима: 

— Кто пришел? 

— Вероятно, Катя, — отозвалась я, бредя к входной двери. 

Соседка стояла на пороге, держа в руках дымящийся яблочный пирог. Она прошла на кухню, ее взгляд сразу же прилип к дверце холодильника. 

— Ого! Это твоя новая мотивационная техника? 

Она была в курсе моей извечной войны с килограммами и иногда присоединялась к экспериментам с диетами и БАДами. 

— Нет, это работа Максима, — пояснила я. 

— То есть, это он так... поддержал? — изумилась подруга. 

— Именно. И снимок этот тоже его идея. 

— Что же он сказал-то? 

— Произнес: «Я полюбил именно такую тебя». 

— Жестко! 

Я лишь тяжело выдохнула. 

— Да он не прав! — горячо воскликнула Катя, водружая свою выпечку на столешницу. 

Я промолчала, не находя сил для спора. 

— Хочешь, я с ним поговорю? — предложила она. 

— В чем смысл? По-своему он прав. Когда мы встретились, я носила сорок четвертый. А теперь? 

Катя знала, что пару лет назад я перешла на сорок шестой, а недавно в гардеробе начали появляться вещи и пятьдесят второго. Я отчаянно сопротивлялась этому, отказываясь обновлять полные шкафы платьев, ставших тесными. 

— Никогда не приму свой новый размер! — твердила я, продолжая безнадежные попытки втиснуться в старые наряды. 

Катя давно прекратила сражаться с собственным туловищем и не разделяла моего фанатизма. 

— Нет, я не могу принять его методы, — заключила она, разглядывая холодильник. — Максим переступил границы. Может, сделаем чай? 

Она уселась и вопросительно посмотрела на меня. 

— О каком чае речь? Взгляни-ка на время! — буркнула я. 

Стрелки показывали восемь — тот опасный час, когда ужин уже позади, а до завтрака — целая вечность. 
 
— И что, теперь мучиться? 

— Скажи честно, разве ты голодна? Ты ведь наверняка поужинала. 

Катя смущенно призналась: 

— Если откровенно, я уже и не помню этих ощущений. Я ем от скуки, для радости... 

В ее словах была горькая правда. 

— Но твой супруг все равно поступил жестоко, — упрямо стояла на своем Катя. — Такие вещи не пишут! Да еще и старое фото прилепил. Это настоящая диверсия! 

— Я сама его об этом попросила. 

— Как это понять? 

— Пожаловалась, что не хватает силы воли. Вот он и придумал такой способ. 

— И ты веришь, что это поможет? 

— Уже помогает. После семи я ничего не ела. 

— Выдержишь? 

— А выбор разве есть? Раз любимый человек сказал: «Хватит!», значит, так и будет. 

— Сложно тебе, — посочувствовала Катя. — Ладно, мне пора, — произнесла она, бросая прощальный вздох на пирог. 

— Забери его с собой! 

— Нет, мне с ним опасно наедине оставаться. Оставьте на утро. Может, и я заскочу часам к одиннадцати. 

— До встречи завтра! — попрощалась я. 

— Жаль, у меня нет такого мужчины. Рыкнул бы: «Хватит!», и я бы сразу подчинилась. Повезло тебе, — Катя с грустью вышла за дверь.