Если бы у меня была дочь, то я ни за что не пожелала бы ей встретить моего сына

Иногда жизнь подбрасывает такие сюрпризы, что сидишь и думаешь: «Ну почему именно мне всё это досталось?» А потом берешь себя в руки и продолжаешь жить, потому что деваться-то некуда. Вот и я живу. Хотя признавать это тяжело: мой сын — нарцисс. Не в переносном смысле, не из-за обиды. Реально. Диагноз ему ставили психологи и психотерапевты, не я.

Дмитрию немного за сорок. С виду обычный мужик, даже обаятельный — высокий, ухоженный, говорит красиво, вежливый… пока не начнёшь с ним жить. У него за плечами четыре официальных брака. В каждом — по ребёнку. А есть еще и внебрачные отношения. Внучек и внуков у меня уже семеро. Представляете? И, боюсь, это не предел.

— Мама, ты должна радоваться! Я размножаюсь! Гены мои уникальные! — как-то заявил он мне с гордостью.

Я чуть чай не поперхнулась.

— Ты хоть помнишь, как зовут всех своих детей? — спросила я с подозрением.

Он рассмеялся:

— Мам, ты всегда такая драматичная! Главное, что я их сделал. Остальное — не моё дело.

Вот такой у меня сын. Жутко обидно это говорить, но если бы не работала всю жизнь в полиции, если бы не научилась держать лицо в самых диких ситуациях — точно бы с ума сошла. Потому что видеть, как твой собственный ребёнок ломает жизни другим — это невыносимо.

Особенно женщинам.

Каждый его брак разваливался по одному и тому же сценарию. Пока жена беременна — он вроде бы держится. А как только рождается ребёнок — всё, Дима «вспоминает», что он великий гений, пророк, избранный, и начинает открыто изменять. Работать он тоже резко «перестаёт», ведь, по его словам, «гению нельзя тратить энергию на рутину».

— Мам, пойми, я дракон! Я владею миром! — заявляет он своим пассиям.

— Ну хоть китайский что ли дракон, а не наш? — пытаюсь отшутиться.

Но не смешно. Девушки сначала думают, что он шутит, прикалывается, такой себе оригинал. Потом втягиваются, влюбляются… И только спустя месяцы до них доходит, что шутки закончились, а рядом с ними реально человек с нарушениями.

Он ведёт себя как мастер психологической войны. Представьте, он заводит блокноты и туда записывает то, что женщины сами про себя рассказывают — комплексы, страхи, слабые места. Потом этим и бьёт. Холодно, расчетливо. Иногда кажется — он получает от этого удовольствие.

Как мать, я чувствую себя между двух огней. Он же всё равно мой сын… но он делает больно. Ужасно больно. И что с этим делать — ума не приложу.

Мой муж — золотой человек — меня поддерживает. Мы вместе держим частное детективное агентство, я раньше работала в полиции, так что опыт есть. Вот и решили с подругой, которая тоже работает со мной, не просто тянуть на себе всех этих брошенных женщин с детьми (что я и делала последние годы), а предупреждать новых девушек заранее. Прямо честно, без прикрас:

— Девочка, ты извини, но мой сын — это не тот, с кем стоит строить семью. Пока не поздно — отойди.

Знаете, сработало! Несколько девушек ушли от него ещё до того, как дело дошло до детей и скандалов. Некоторые потом даже благодарили:
— Спасибо вам, вы спасли мне жизнь.

Были и те, кто кричал:

— Вы сумасшедшая мамаша! Лезете не в своё дело!

Ну, пусть. Главное, чтобы потом в слезах не приходили с младенцем на руках.

Одна, помню, особенно выделялась — Анжела. Сразу видно — тоже с претензией на "уникальность". Высокомерная, конфликтная, с блеском в глазах как у моего Димы. Я даже подумала: "Вот с этой ему и жить. Она такая же, и, может, уравновесят друг друга."

Но не тут-то было. Она первой и заложила меня.

— Твоя мама с ума сошла. Она всем про тебя рассказывает, за спиной шепчется! — накрутила его.

И Дима устроил спектакль.

— Мама! — орал он. — Перестань делать из меня психа! Я — гений! Ты просто завидуешь!

— Чему, Дим? — спросила я спокойно. — Что ты от каждого ребёнка бежишь, как только ему исполняется три дня?

— Они меня не ценят! — закипел он. — Я их отец! Они должны мне поклоняться!

Я чуть не расплакалась.

— Ты болен, Дима. Если уж тебе так нравится эта Анжела — живи с ней. Может, хоть она тебя уравновесит.

— Да она психопатка! — вскрикнул он.

— Вот именно. Вам вдвоём будет весело, — пробормотала я себе под нос.

Поговорила с подругой, она сказала:

— Не сдавайся. Предупреждай всех. Ты спасаешь жизни. И не думай о скандалах. 

Я слушаю её и понимаю — права. У меня есть правило: не делай другому того, чего не хочешь себе. А я бы не хотела, чтобы моя дочь связалась с таким человеком, как мой сын. Так почему я должна молчать?

Больно. Очень. Я ведь растила его, любила. Думала, что вырастет — будет мне опорой. А выходит наоборот: это я должна жить как можно дольше, чтобы защищать других от него.

Иногда по вечерам сижу, смотрю в окно, и думаю: «А где же я ошиблась?» Но ведь до 25 он казался просто странным. Немного. Ну, чудит, фантазирует… А потом — как переключили. Как будто включили другого человека.

Теперь я просто делаю, что могу. Не могу изменить его — значит, хотя бы не дам ему сломать ещё чью-то жизнь.

Я мать. Я не могу бросить. Но и смотреть в сторону не буду.