Два года муж сидел на моей шее, придумывая разные причины, чтобы не выходить на работу

Денис потерял работу в феврале 2023-го. «Это ненадолго», — уверял он, целуя меня в макушку, пока я заполняла отчеты за кухонным столом. Тогда я верила, что мы справимся. Не знала, что «ненадолго» растянется на семьсот тридцать дней.  

Первые месяцы были почти романтичными. Готовили вместе, смотрели сериалы, смеялись над мемами. «Как только переобучусь, найду что-то в IT», — говорил он, а я верила. Ведь до этого он десять лет работал системным администратором.  

Потом Денис пошел на курсы по программированию, пропадал весь день. «Нужно прокачать скиллы», — объяснял он, покупая доширак. Я брала сверхурочные, чтобы покрыть кредит за его ноутбук.  

Первая ложь всплыла через год. Соседка спросила: «Почему Денис днем в магазине постоянно? Говорит, удаленка». Оказалось, он бросил курсы еще в ноябре. «Не мое», — пожал плечами он. «А что твое?» — спросила я. «Да вот думаю, может, свой бизнес», — ответил, утыкаясь в телефон.  

К этому моменту я работала на трех проектах. Вставала в шесть, ложилась в два. Он спал до полудня. По вечерам жаловался:  
— Голова раскалывается. Ты же не против, если я завтра отдохну?  
«Завтра» превращалось в неделю.  

В марте 2024-го он объявил:  
— Хочу сменить сферу. Буду писать сценарии для ютуба.  
Купил микрофон, кольцевой свет, зеленый экран. Через месяц канал был готов: три ролика про то, как он «бросает вызов системе». Просмотры — 15, 8, 3.  

— Нужно время, — оправдывался он, когда я попросила помочь с квартплатой. — Ты же не хочешь, чтобы я стал как все эти офисные рабы?  

К лету я перестала узнавать квартиру. Горы грязной посуды, пыль на полках, его носки под телевизором. Однажды, вернувшись с ночной смены, застала его за игрой в танки. На столе — смятая распечатка вакансий.  
— Говорил, будешь искать работу!  
— Искал! — он ткнул в листок. — Тут или зарплата 30 тысяч, или график сменный. Ты хочешь, чтобы я сдох?  

Тогда я впервые закричала:  
— А я уже умерла! Видишь? — трясла перед его лицом квитанцией за свет. — Это мой труп оплачивает твою жизнь!  

Он вышел, хлопнув дверью. Вернулся под утро с пивом:  
— Прости. Завтра начну. Честно.  

«Завтра» он объявил, что у него депрессия.  
— Врач сказал, нельзя нервничать, — показывал справку от платного психолога.  
Я замолчала. Боялась, что если заговорю, разрыдаюсь навзрыд.  

Перелом наступил в день нашей годовщины. Я купила торт, попросила секретаршу сделать «срочный» звонок, чтобы уйти пораньше. Дома обнаружила Дениса в халате, смотрящего стрим. На столе — следы от кофе, крошки, его резюме в корзине для мусора.  

— Ты обещал...  
— Ой, да ладно театр устраивать! — он закатил глаза. — Я же объяснил: пока не готов.  
— А когда готов будешь? Через пять лет? Через десять?  
— Не нравится — вали! — рявкнул он, и в его глазах мелькнуло облегчение. Как будто ждал, когда скажет это.  

Я вышла на балкон, дрожащими руками закуривая первую за десять лет сигарету. Внизу хлопали двери, смеялись дети, ехали машины доставки продуктов. Мир жил. А я тащила на себе взрослого ребенка, который разучился ходить.  

На следующий день я сменила замки. Вынесла его вещи в коробках, оставила у подъезда. Он звонил, угрожал, умолял:  
— Я же люблю тебя! Давай начнем сначала.  
— Начни с поиска работы, — ответила я и заблокировала номер.  

Сейчас, спустя полгода, я сижу в чистой квартире. Пью кофе из своей любимой чашки, которую он всегда использовал как пепельницу. С финансами все в порядке. Иногда ловлю себя на мысли: а вдруг я сломала ему жизнь? Потом открываю старый ноутбук, нахожу его аккаунт в Steam — 1400 часов за последние два месяца. И понимаю: нет. Он сам выбрал быть таким.