Думала у нас любовь, а он признался с улыбкой в измене и захотел забрать квартиры

После того как мой первый брак распался, я и не представляла, что когда-нибудь соберусь вновь на этот путь. Бывший муж оставил нас с дочкой ради молодой сотрудницы. Но всё было не так уж и плохо: он оставил нам квартиру и обеспечил достойные алименты. Расстались мы, в общем-то, мирно.

Прошло пару лет, и на моём жизненном пути появился Саша. Он был младше меня на целых восемь лет и работал менеджером по продажам в провинции. Сердце билось чаще, но осторожность не покидала меня: предательство от первого мужа всё оставило свой след, и дочка, маленький свет в моей жизни, нуждалась в стабильности.

Саша показал себя с лучшей стороны, и я всё-таки решилась на шаг вперед в семейную жизнь. Познакомила его с нужными людьми, и вскоре он уже трудился в крупной компании. Потом родился Олег, наш сын, и я поняла, что такого счастья я раньше и не ведала. Щекастый мальчуган заполнил наш дом смехом и радостью.

Но, как говорится, не всё вечно. Время шло, и Саша начал вести себя странно: стал нервничать по пустякам, оглядываться. Однажды среди ночи его телефон вдруг громко зазвонил. Я ещё не до конца проснулась, когда он ушёл, на пару минут исчезнув в другой комнате. Вернулся он, как ни в чём не бывало, а я продолжала притворяться, будто не слышала ничего.

На следующий день я попыталась узнать, кто звонил, но его телефон был запаролен. Раньше мы использовали дату нашей свадьбы в качестве пароля, а теперь это был совершенно незнакомый шифр. В голове вспыхнуло первое предупреждение, за ним последовало второе: в последнее время он стал ко мне более холодным, избегал прикосновений и поцелуев. И когда дело заходило о близости, я не могла не думать: это старость или что-то другое?

Я мучилась долго, не зная, как быть: ждать, что всё само разрешится, или спросить прямо. Дни пролетали, и мысль о Саше, его странностях и нашем будущем не давала мне покоя. В конце концов, я решилась на разговор, отправив детей к маме.

Когда вечером мы сели ужинать, привычное молчание стало невыносимым. Саша молча ковырялся в своей тарелке, и я, скомкав салфетку в руках, наконец-то задала вопрос:

– Саш, что происходит? – мой голос дрожал, выдавая моё волнение.

Он посмотрел на меня долго, никуда не торопясь.

– Мне кажется, нам лучше развестись, – сказал он спокойно, словно говорил о покупке хлеба. Отодвинул тарелку, встал и покинул комнату.

Я осталась одна за столом, погрузившись в размышления о новой развилке на своём пути.

Я в полном шоке уставилась на Сашу, думая, что он просто шутит или я неправильно поняла его слова.

— Ты развод предлагаешь? — выдавила я, еле сдерживая слезы.

Он бросил на меня взгляд с насмешкой:

— А ты хочешь жить с изменщиком? — заявил с ухмылкой.

Эта боль была невыносимой, слова просто увязли в моем горле. Я разрыдалась, пытаясь уцепиться хоть за какую-то надежду.

— Может, это просто кризис? Давай пойдем к психологу, поправим всё, — уговаривала я его, сжимая его ладонь, как будто это могло нас спасти.

Саша раздраженно замахал руками:

— Я что, ненормальный, чтобы идти к психологам? Долго терпел, пытался быть идеалом, но хватит с меня! Ты видела себя в зеркало? Во что ты превратилась: две с лишним дюжины веса набрала, всё контролируешь и опекаешь будто дитя! Сплетни только из-за тебя на работе гуляют. Все шушукаются за спиной: «Твоя домашняя мамочка тут опять». Женщина мне нужна, а не наседка!

В отчаянии он вскочил, случайно уронив вилку. Из дому он пропал до следующего вечера, и я даже не пыталась представить себя, где он мог находиться.

Сашка вернулся на следующий день, и первым делом, что он сделал, это задал вопрос:

— Как будем делить имущество?

Мой разум просто застопорился.

— Какое имущество? — выдавила я едва вслух.

Он пояснил, словно объясняя очевидное:

— Квартиры, что купили в браке. Давай так: тебе — на Садовой, мне — на Лермонтова, — и, наливая себе воды, добавил, как будто речь шла о разделке пирога.

Я сидела, ошеломленная, будто гром среди ясного неба. Почему вместо того, чтобы извиняться, он попросту считает наши квадратные метры?

— Подожди, а на каком основании ты говоришь об этих квартирах? Одна куплена на деньги с алиментов Алины, вторая — после продажи дома моих родителей. Какое отношение ты имеешь к ним? — возразила я, пытаясь сохранить хоть какую-то стойкость в голосе.

Но Саша лишь усмехнулся:

— Всё куплено в браке, ты моя жена, значит, половина моя. Всё проще простого. Ночевать я опять не буду. Завтра подадим на развод и раздел имущества.

Этой ночью я связалась с подругой, не в силах сдержать слезы. К утру она успокоила меня, договорившись о встрече с юристом. После консультации я вышла с несколько облегчённым сердцем: как выяснилось, квартиры останутся за мной. Первая — по дарственной от бывшего мужа, вторая — родительское имущество, тут Саша зря расшумелся.

Но, в то же время, я всё не могла отделаться от мысли: как он так быстро сориентировался по отношению к нашему имуществу? Неужели весь этот план возник у него уже давно? Пользоваться доверием такой «несчастной дурочки» с ребёнком и потом вынудить её делить нажитое?