Дочь с зятем увлеклись компьютерными играми, а внучка, глядя на это, стала заикаться

Иногда я ловлю себя на мысли, что не понимаю логики, царящей в доме моей дочери Ани и ее супруга Игоря. Их новое увлечение приводит меня в смятение. Каждый вечер их квартира наполняется оглушительными звуками выстрелов и криками из компьютерных игр. И вся эта виртуальная баталия — при моей пятилетней внучке Свете. 

Мне кажется невероятным, чтобы подобное зрелище не оставляло в детской душе след. В наше время мы и представить не могли подобной воинственной суеты! Наверное, моим детям не хватает в жизни остроты ощущений, раз они находят ее в таких странных развлечениях. 

Я бы, возможно, и промолчала, занимайся они этим в мое отсутствие. Но нет — как только я переступаю их порог, меня встречает какофония из резких звуков и мелькающих на экранах сцен виртуальных сражений. А Светушка сидит, притихшая, наблюдая, как на большом экране падают, сраженные пулями, люди. Потом она начинает говорить, и у меня сердце обрывается — она не может вымолвить и слова, спотыкаясь на каждом слоге. 

А ее мать с отцом лишь разводят руками, округляя глаза. Хотя пару лет назад, до того как в их жизни поселились эти компьютерные баталии, девочка была настоящей сорокой-трещоткой. Речь ее лилась безостановочно, звонко и уверенно. 

Теперь же — сплошное мучение. А эти двое, кажется, нарочно отказываются замечать прямую связь. Когда я пытаюсь осторожно намекнуть, что, возможно, виной всему их агрессивный досуг, они просто отмахиваются. 

— Мам, хватит уже выдумывать! — говорит Аня. — Это просто картинки на экране, не драматизируй! 

— Неужели ты думаешь, детская психика отличает виртуальное насилие от настоящего? — не выдерживаю я. — Постоянные сцены стрельбы, крики! Это же сплошной стресс! 

Но они с Игорем предпочитают искать причину в чем угодно, только не в себе. Как-то раз Аня с серьезным видом заявила, что Свету пугает тень от большого фикуса в гостиной, и теперь они всегда включают там дополнительный ночник. 

Мне кажется, это верх абсурда. Гораздо проще винить растение, чем признать, что твои собственные развлечения травмируют ребенка. 

В конце концов, я не выдержала и сама записала внучку к хорошему психологу, найденному по рекомендации. На первой же консультации, когда специалист спросил о возможных источниках стресса, я рассказала про вечерние игровые сессии. Врач уверенно подтвердил, что подобные игры с возрастным рейтингом 18+ категорически противопоказаны детям и могут вызывать неврозы, включая речевые. 

Вечером я передала услышанное Ане и Игорю. 

— И где ты откопала этого «специалиста»? — фыркнул зять, отводя взгляд от монитора. — Настоящий профессионал никогда бы не сделал таких скоропалительных выводов! 

— Это вы не хотите их слышать! — возразила я. — Вам проще закрывать глаза на правду, лишь бы не менять свои привычки. 

Они оба вспыхнули. 

— Мы же говорили, дело в этом дурацком фикусе и его жуткой тени! — всплеснула руками дочь. — А ты с твоим доктором твердите про игры! Это просто графика, мы ей все объясняем! 

Но разве может маленький ребенок осознать условность происходящего на экране? Я видела, как Света вздрагивает от каждого взрыва и хмурится, слыша агрессивные возгласы. 

Мы поссорились тогда, не общались несколько дней. Потом Аня сама позвонила. Я знала, что это случится — им регулярно требуется моя помощь с ребенком, до няни у них финансы не дотягивают. Так и вышло — их пригласили на вечеринку, а Свету оставить не с кем. 

Тогда я впервые в жизни поставила условие. 

— Никаких жестоких игр при девочке. И визиты к психологу должны стать регулярными. Иначе я не смогу вам помогать. 

Возможно, шантаж — не лучший метод. Но я исчерпала все другие. Аня заверила, что они с Игорем все осознали и обязательно все исправят. 

Вот бы сразу так! Почему им потребовалось доводить до крайностей? Теперь я молюсь, чтобы их обещания сбылись, и моя Света снова смогла заливаться счастливым, безмятежным соловьем.