– Давай пустим алименты на нужды семьи, – муж раскатал губу на деньги, которые я получаю на своего сына

Три года назад я начала новую главу жизни, выйдя замуж за Бориса. У меня есть семилетний Саша от первого брака. Его отец исправно переводит средства на содержание ребенка. Эти деньги я всегда воспринимала как неприкосновенный фонд Саши — они уходят на спортивную секцию, новые кроссовки, книги и развивающие поездки. 

Наше общее хозяйство с Борисом мы вели сообща: две зарплаты, один кошелек. Квартплата, машина, продукты, быт. Деньги быстро таяли. Виной всему был внушительный автокредит, который Борис взял вскоре после свадьбы. Я не сажусь за руль, но платить приходилось обоим. Ещё два года таких выплат — и мы на свободе, но эти годы казались вечностью. 

Открытие ждало меня в прошлый четверг. Листая историю операций в приложении банка, которое Борис забыл закрыть, я наткнулась на регулярные ежемесячные переводы. Круглые суммы для его матери. Ни слова за все три года. Я сидела и смотрела на экран, а внутри всё леденело. Его мать — бойкая, здоровая женщина, вернувшаяся из круиза. Она вряд ли голодала. 

— Борис, мы можем поговорить о ежемесячных переводах твоей маме? 

Он оторвался от телефона, лицо стало настороженным. 

— Ты подсматривала? 

— Аккаунт был открыт. Почему я ничего не знала? Ты отдаешь почти сорок процентов своей зарплаты. Мы же постоянно считаем копейки, отказываем себе! Я экономлю на всем, латаю наш бюджет, а ты… 

— Она одна меня подняла, — голос его стал твердым, оправдывающимся. — Я обязан ей помогать. Это моя благодарность. 

— А наш общий дом? Наши обязательства? Ты обсуждал это со мной? Нет. Ты меня обманул молчанием. 

Он тяжело вздохнул, перешел в наступление. 

— Хорошо, давай решим проблему иначе. Тот платеж от твоего бывшего — это же тоже доход семьи. Давай пустим эти деньги на общие нужды. Освободим часть моей зарплаты. Это же логично. 

— Это деньги Саши. Только его. Благодаря им мы и так экономим, ведь его основные потребности закрыты. Это не мои средства, чтобы ими «логично» распоряжаться. 

— Мы его кормим, одеваем! — вспылил он. — Он живет в этой квартире! Может, хватит уже вкладываться в его дорогой теннис? Пусть чем-то попроще займется. Вообще-то, я содержу чужого сына. А ты еще и претензии предъявляешь. 

И в этот миг что-то внутри переключилось. Я увидела нашу жизнь как будто со стороны: мои попытки создать семью, его двойная бухгалтерия, мой сын, который для него навсегда останется «чужим». 

— Спасибо за откровенность, — мой голос звучал спокойно. — Ты всё расставил по местам. Давай договоримся так: до конца месяца мы разведемся цивилизованно, если ты, конечно, не захочешь оспаривать право «содержать чужого сына» и дальше. Кредит на машину — твой, ты с ним и остаешься. Я заберу только свои вещи и Сашины. Общих детей у нас нет, и это, как я теперь понимаю, огромное везение. 

Он округлил глаза. Но я уже всё для себя решила. 

— Вика, подожди, я не это имел в виду… 

— Имел, — я перебила его. — Что думал, то и сказал. Всё остальное было ложью. 

Через месяц мы подали заявление.