– Что еще ты себе перекроила? – мужчина узнал, что я делала пластическую операцию в прошлом и взял время «подумать»

Два года рядом с Константином стали для меня глотком свежего воздуха после тех лет, что я провела в браке, больше похожем на тюремное заключение. Я дала себе слово – больше никого. Но жизнь, как всегда, распорядилась иначе. Мы столкнулись с ним случайно. Что-то щелкнуло внутри сразу. 

Мы не спешим жить под одной крышей. Меня полностью устраивает наш ритм: несколько вечеров в неделю, наполненных теплом и тишиной. У меня – двое школьников, чей распорядок ломать не хочется. У него – престарелый отец, требующий постоянного внимания. Возможно, когда-нибудь все изменится, но сейчас это наша идеальная реальность. По крайней мере, я так думала. 

А потом он внезапно исчез. Семь дней назад Константин сообщил, что нам требуется перерыв. Все рухнуло из-за сущей ерунды. 

В прошлую субботу мы ужинали с его приятелями в уютном ресторанчике. Беседа текла плавно, пока Лена, жена его друга, не начала жаловаться. 

— Мечтаю наконец избавиться от этих морщин! — сокрушалась она, разглядывая свое отражение в ложке. — Говорят, сейчас есть процедуры, которые творят чудеса. 

Я, недолго думая, вспомнила о прекрасном специалисте, чьи услуги мне однажды помогли. Я слежу за ее работой, восхищаясь мастерством. 

— А тебе-то откуда она знакома? — вдруг спросил Костя, и его взгляд стал холодным и настороженным. 

Пришлось признаться, что много лет назад я обратилась к ней, чтобы убрать шрам на подбородке. Я упала с велосипеда в детстве, и рубец всегда доставлял мне дискомфорт. Специалист не просто сделала его почти невидимым, но и помогла подобрать грамотный уход. Я была бесконечно благодарна. 

Но Константина мое объяснение не тронуло. Он замолчал, просидел весь оставшийся вечер с каменным лицом. Только когда мы сели в такси, он разразился тирадой. 

— Я не понимаю это стремление перекроить себя! Настоящая красота не нуждается в исправлениях. 

— Дорогой, но ведь это лишь помощь, а не предательство самой себя, — попыталась я его урезонить. — Если что-то мешает жить, почему не сделать себя чуточку счастливее? 

Его будто подменили. Он говорил о естественности, о том, как претит ему сама мысль об искусственных улучшениях. 

— Кто знает, что еще ты себе меняла? — возмущался он. — Может, грудь? Или скрываешь регулярные уколы красоты? Я терпеть не могу эту ложь! 

Я онемела от несправедливости. Я же не скрывала. Просто этот эпизод из моего прошлого никак не влиял на нашу с ним жизнь. 

— Я не намерен обсуждать это! — резко оборвал он, открывая передо мной дверцу автомобиля. — Ты не та, за кого я тебя считал. 

И он уехал, оставив меня одну в ночной тишине. На следующее утро пришло сухое сообщение: «Мне нужно время. Не звони». 

Прошла целая неделя молчания. Я чувствую себя разбитой. Что дурного в том, чтобы позволить себе быть довольной собственным отражением? Я не обманывала его. Это было до нашей встречи. 

Теперь я стою на распутье. Разорвать эту связь или бороться? Разум шепчет, что подобная нетерпимость – тревожный знак. Эта тема будет вечно витать между нами, как призрак. А я так жаждала покоя. Но в мои сорок три года сердце упрямо твердит о страхе одиночества. В зеркале на меня смотрит женщина, довольная собой, и я не вижу в этом преступления. 

Пока я не сделала выбор. По ночам накатывают слезы, а утром я снова анализирую, ищу тот единственный путь, о котором не придется жалеть.