Бывшая жена опомнилась спустя четыре года, и теперь просит забыть прошлое и начать все сначала

Тишину моего вечера нарушил визит бывшей. Полина. Четыре года. Четыре долгих года, за которые я научился дышать без этой боли под ребрами. Она выглядела… «постаревшей» – было бы слишком мягко. Изможденной. Глаза, когда-то такие яркие, теперь были огромными и влажными. 

— Привет, Сергей, — сказала тихо. — Можно войти? 

Я молча отступил, пропуская призрак прошлого в свой новый, отстроенный по кирпичику мир. Запах ее духов, такой знакомый, ударил в ноздри, вызывая не ностальгию, а горькую волну воспоминаний. Как она упаковывала чемоданы, не глядя на меня. Как сказала: «Я устала, Сережа. Он… он дает мне то, чего ты не мог». «Он» – ее начальник, лысый и самовлюбленный тип на дорогой машине. Я тогда рухнул на колени, умоляя, теряя последние капли достоинства. Она ушла, хлопнув дверью. 

Теперь она сидела на краю моего дивана. Моя тихая квартира вдруг наполнилась гулким напряжением. 

— Сергей… Я… я не знаю, с чего начать, — она подняла полные слез глаза. — Я была такой дурой. Такая слепая… 

Я молчал. Руки скрестил на груди. Щит. Всегда щит, когда речь о ней. 

— Он… использовал меня, Сергей. Выбросил, как только ему это стало неинтересно. Я была для него игрушкой, — шептала она. — А потом… потом я поняла. Поняла, что потеряла единственного. Тебя. 

Она встала. Я не отступил, но и не двинулся навстречу. Просто смотрел. Смотрел на эту женщину, разбившую мою жизнь одним махом. 

— Я все осознала, Сергей! Прошло четыре года… четыре года муки и раскаяния. Я больше не та глупая девчонка! — Она протянула руку, будто хотела коснуться моей щеки, но я чуть отклонился. Ее рука повисла в воздухе. — Давай… давай попробуем снова? Забудем прошлое. Начнем все с чистого листа! Я буду другой, я клянусь! 

Вот оно. Главное. «Забудем прошлое».  Но прошлое – это шрамы. Глубокие, затянувшиеся, но все равно ноющие перед дождем. 

— Забыть? — сказал я холодно, даже для меня самого. — Забыть, как ты уходила, когда я был на дне? Забыть твои слова о том, что он «дает» тебе больше? Забыть четыре года, которые мне пришлось собирать себя по кусочкам, в одиночку? 

Слезы покатились по ее щекам. 

— Я искренне раскаиваюсь! Люди ошибаются! Разве нельзя дать второй шанс? Разве нельзя простить? 

— Можно, — сказал я, и в ее глазах блеснула искра надежды. Я тут же погасил ее. — Можно простить. Для собственного спокойствия. Я… простил тебя, Полина. Где-то в глубине. Чтобы этот яд не разъедал меня дальше. 

Она вытерла слезы, смотрела с непониманием. 

— Но простить – не значит забыть. И уж точно не значит вернуть, — я шагнул к двери. — То, что ты осознала свою ошибку… это хорошо. Для тебя. Но поезд ушел. Давно. Ты сожгла мосты. Я построил себе новую жизнь. Без тебя. И в ней нет места для прошлого, которое так больно напоминает о себе. 

— Но… я люблю тебя! — вырвалось у нее, отчаянно и неискренне. Слишком поздно для таких слов. 

— Я больше не умею любить тебя, — ответил я честно. — Ты убила это чувство. Предательство не стирается раскаянием. Оно оставляет шрам. И я не хочу, чтобы этот шрам снова стал открытой раной. Прости. 

Я открыл дверь. Она стояла, поникшая, разбитая. Я не чувствовал триумфа. Только усталое спокойствие. 

— Удачи тебе, Полина. Ищи свой путь. Но это — не здесь, — я слегка коснулся ее плеча, направляя к выходу. Без злобы. Без тепла. Как чужого человека. — Это не моя забота. 

Она вышла, не оглядываясь. Я закрыл дверь. Тишина снова обняла квартиру. На столе зазвонил телефон. Звонила Марина, коллега, с которой мы завтра должны были смотреть новый фильм. Я взял трубку, и в голосе моем не дрогнуло ни единой нотки, когда я сказал: «Привет. Да, я дома. Рассказывай, во сколько встречаемся?» Жизнь шла дальше. Без нее.