– Ты здесь муж, но не распорядитель, – перегородила вход в квартиру, когда муж привез своих родственников к нам

Небо над Петербургом было затянуто молочной пеленой, из которой сыпалась ледяная пыль. Высокие окна с переплетами, дубовый пол, прошедший через века. Металл ключей вжался в кожу. Годы экономии, ночных смен, отложенных мечтаний — всё это преобразовалось в собственное жилье. 

А неделей ранее в прихожей громыхнула дверь. Сергей вошел, сбрасывая на пол мокрые ботинки. 

— Лиза, надо поговорить, — его голос звучал неестественно. — Отец потерял работу. Ира с малышом возвращаются из-за границы. Завтра они приезжают к нам. 

— На какой срок? 

— Пока не устроятся. Мы же не можем бросить родных? — он говорил, глядя в сторону. — Тут просторно. Это логично. 

В его «пока» всегда жила вечность. Спорить сразу было бесполезно. 

Утром внизу загремел лифт. Я открыла дверь, оставив зазор на цепочке. На площадке теснились несколько человек: его отец, Николай Федорович; сестра Ирина с ребенком на руках; и её муж, молчаливый Олег, с огромным дорожным чемоданом. 

— Лизанька, родная! — проскрипела Ира. — Привезли тебе кофе настоящий, из Стамбула! 

Запах дешевого табака и детской присыпки ударил мне в лицо. 

— Сергей, — сказала я, не отводя взгляда от мужа, стоявшего рядом с ними, — ты помнишь наши договоренности? Это мое жилье. Я не согласна на постояльцев. 

Он покраснел. 

— Да о чем ты? Это мои близкие! — он толкнул дверь, но цепь звонко остановила его. 

— Документы. Там лишь моя подпись. Ты сам не захотел вписываться, сказал — формальность. 

— И что, я здесь никто? 

— Ты здесь муж, но не распорядитель. Мы так решили вместе, помнишь? 

В подъезде воцарилась тишина. Даже ребенок перестал хныкать. Николай Федорович отвернулся. Ира фыркнула, качая сына на руках. 

— Ну, ясно всё. Хитрая ты, Лизка. Тихая да гладкая, а подвох готовила. 

— Ира, хватит, — голос Сергея звучал сдавленно. 

— А что? Правда глаза колет? — не унималась она. — Мы в тесноте, а она тут в хоромах раздумывает! 

— Ваша теснота — не моя вина, — сказала я твердо. — Сдавайте свою квартиру, снимайте другую. Но здесь вам не жить. 

Отец Сергея хрипло кашлянул. 

— Сынок, объясни жене, что такое родственные узы. Мы в долгу не останемся. 

— Родственные узы — не повод нарушать границы, — отрезала я. — Я вас не звала. 

Сергей уперся ладонью в косяк. 

— Опомнись! Мы же выглядим как последние жмоты! 

— Нет, — я покачала головой. — Жмоты — те, кто хочет жить за чужой счет. 

Ира резко развернулась, шаркая уггами по бетону. 

— Поехали. Незачем тут унижаться. 

— Совершенно верно, — согласилась я. 

Они еще минуту топтались на месте, обмениваясь немыми взглядами. 

— Ладно, — бросил Сергей, поворачиваясь к лифту. — Разберемся. 

Я прикрыла дверь, щелкнула замком. Да, будет сложный разговор с мужем, но я защитила свой дом. Его родные никуда бы не уехали, ни через месяц, ни через год. Зато теперь они найдут другой вариант, я в этом уверена.