Родня мужа раскормила мою шестилетнюю дочь до того, что она весит 60 кг

Я вошла в их дом семь лет назад, и меня окутал густой, сладковатый запах — смесь жареного пирога, майонеза и чего-то ванильного. Стол в гостиной напоминал стенд для фуд-фестиваля: горы салатов, заливное, три вида блюд из мяса, а на отдельной тумбочке — целая рота пирожных и тортов.

Тогда я подумала, что это просто праздничный стол. Ошиблась. Для моих свёкра и свекрови еда была не топливом, а смыслом существования, единственной формой любви и общения. Вместо того чтобы купить новую стиральную машину или поехать отдохнуть, они закупались в кондитерском цеху. Их жизнь была бесконечным застольем.

Проблема пришла, когда у нас родилась Соня. Бабушка с дедушкой осыпали её пряниками и шоколадками. Я просила мужа, Женю, поговорить с ними. Он отмахивался:

- Они же любят. Пусть балуют.

Сонечка обожала гостить у них. Возвращалась с сияющими глазами и полными карманами конфет. Сначала дочь была милым пухлячком, потом щёчки стали заплывать, затем появился животик. В шесть лет она начала задыхаться, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Её дыхалки не хватало на простую пробежку в парке.

В один ужасный вечер я поставила её на весы. Цифры замерли на отметке 60 килограммов. У меня подкосились ноги. Я смотрела на эту цифру и не верила своим глазам.

В тот же вечер дочь рассказала, что свекровь за один вечер могла ей скормить целый торт!

На следующий день я повела её к врачу. Эндокринолог развёл руками:

- Ожрение. Срочно менять всё: диета, режим, физическая активность. Иначе проблемы с сердцем и диабет не за горами.

Мы сели на строгую диету. Я готовила паровые котлеты, овощи, творожные запеканки без сахара. Соня плакала, просила сладкого. А самое страшное началось потом. Я узнала, что Людмила Петровна, встречая Соню с Женей у подъезда, тайком суёт ей в карман куртки шоколадки и пакетики с чипсами.
- Это наш маленький секрет, внученька, — шептала она.

В тот день, когда я нашла в кармане дочкиной куртки поломанное печенье, обёрнутое в салфетку, во мне что-то сорвалось. Я позвонила Людмиле Петровне и высказала всё. Говорила, что это не любовь, а медленное убийство. Что её баловство лишает мою дочь здоровья и нормального детства.

В ответ я услышала лишь обиженное фырканье:

- Ты просто не умеешь готовить, вот и злишься! Ребёнку надо давать то, что он просит!

В тот вечер я объявила своё решение мужу:

- Соня больше не ездит к твоим родителям. Ни на час, ни на пять минут.
В доме повисла тишина.

- Ты с ума сошла? — опешил Женя. — Они же её обожают!

- Именно поэтому, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Их обожание её гробит. Я её мать. Моя задача — защищать её, даже если это значит быть стервой в твоих глазах.

Сейчас в нашем доме холодная война. Муж дуется. Свекровь плачет в трубку. Но я смотрю на свою дочь, которая на этой неделе впервые за долгое время пробежала сто метров без одышки, и знаю — я права.