Проверка моего жениха перед свадьбой, которую устроила мать, оказалась желанием избавиться от него

Моя мама вдруг перестала здороваться с Артемом. Мы встречались два года, и до последних трех месяцев она обожала его: приглашала на воскресные обеды, расспрашивала о работе в IT, смеялась над его шутками. Потом что-то поменялось.  

— Он тебе не пара, — бросила она как-то за чаем. — Ты не видишь, но я чувствую.  

Я не понимала. Артем был спокойным, надежным, даже скучноватым — именно таким, каким я мечтала видеть отца своих детей. Но мама настаивала: «Проверь его. Перед свадьбой надо знать, с кем связываешь жизнь».  

Она придумала план. «Пусть докажет, что достоин доверия». Речь шла о деньгах. Мама предложила подкинуть ему конверт с пятью тысячами долларов — якобы я забыла их в ее квартире. «Скажи, что это твои накопления. Посмотрим, вернет ли».  

— Это глупо, — возразила я. — Мы же доверяем друг другу.  
— Доверие — не слепота, — парировала мама.  

Я согласилась, потому что устала спорить.  

Артем увидел конверт, когда мы заехали к маме за старыми фотографиями. Она специально оставила его на столе.  

— Это что? — он взял конверт.  
— Это мое, — я сделала вид, что тороплюсь. — Возьми, потом мне отдашь.   

Он кивнул, сунул конверт в карман куртки. Мама наблюдала из кухни.  

Через неделю она позвонила ночью:  

— Ну что? Вернул?  
— Еще нет. Но я не просила…  
— Видишь?! — ее голос дрожал. — Он присвоил!  

Я пыталась объяснить, что Артем просто забыл, что это не в его характере. Но мама настаивала на «разоблачении».  
— Забери у него конверт. Скажи, что тебе срочно нужны деньги.  

Я ненавидела эту игру, но поддалась. Попросила Артема привезти конверт.  
— Конечно, — он удивился. — Я хотел отдать его вчера, но потом опять забыл.  

Он протянул его мне в кафе. Конверт был запечатан.  
— Ты не открывал? — спросила я.  
— Зачем? — он сморщил лоб. — Это же твое.  

Мама ждала у меня дома.  
— Ну? — она вцепилась в конверт, разорвала угол. Внутри лежали пять тысяч. Ее лицо исказилось.  
— Что не так? — я не понимала ее злости.  
— Все не так! — она швырнула деньги на стол. — Я… я хотела, чтобы он оказался жадным. Или вором. Чтобы ты его бросила!  

Тишина.  

— Почему? — спросила я, чувствуя, как холодеют пальцы.  
— Потому что он забирает тебя! — закричала она. — Ты переезжаешь к нему, планируешь свадьбу, детей…  А я останусь одна!  

Она рыдала. Я впервые видела ее такой — беспомощной, хрупкой.  
— Ты думала, я не замечу? — продолжала она. — Ты звонишь ему, а не мне. Рассказываешь ему о повышении, а мне — уже потом. Я… я больше не нужна.  

Я села, пытаясь собрать мысли в кучу.  
— И ты решила подставить его? Сделать предателем, лишь бы я осталась с тобой?  
— Да! — она вытерла лицо ладонью. — Лучше бы он оказался подонком. Тогда ты бы вернулась.  

Я смотрела на эту женщину, которая двадцать семь лет была моим щитом, лучшим другом, а теперь — тюремщиком.  
— Мама, — сказала я медленно. — Если бы он действительно взял деньги, мне было бы больно. Но то, что сделала ты… это хуже.  

Она попыталась обнять меня.  
— Уходи.  

Артем слушал мой рассказ, не перебивая. Потом сказал:  
— Прости.  
— За что? — я уткнулась лбом в его плечо.  
— Что твоя мама страдает.  

Свадьба будет через месяц. Мама не хочет приходить. Она звонит каждый день, оставляет голосовые сообщения: «Подумай, не торопись». Но я не беру трубку. Иногда кажется, что я потеряла ее раньше, чем нашла его. Но это неправда. Я просто наконец выросла.