Муж спьяну пообещал маме оплатить дорогую путевку, а наутро протрезвел и запаниковал

— Мам, забудь про кредиты! — Рома громко стукнул по столу. — Мы с Маринкой тебе всё оплатим. В Эмираты, говоришь? Да хоть на Луну!  

Я замерла с салфеткой в руке, чувствуя неприятный холодок. Валентина Кирилловна, приподняв бровь, улыбнулась сыну так, будто он только что подарил ей виллу на берегу океана.  

— Ну, наконец-то, Ромочка! А я уж думала, придётся у Людмилы Степановны просить… — Она обмакнула хлеб в соус, явно довольная.  

Я попыталась поймать взгляд мужа, но он уже пялился в пустую рюмку, щёки пылали, взгляд мутный. Всё. Поздно. Он пообещал.  

Утром муж проснулся раньше меня. Я услышала, как на кухне грохнула чашка, и пошла проверить. Роман сидел за столом, обхватив голову руками.  

— Сколько это стоит? — спросил он, не глядя.  

— Что?  

— Путевка. В Эмираты.  

Я вздохнула, открыла шкафчик с крупами — там, за пакетом гречки, лежала наша «заначка»: три сотни долларов, копим на ремонт ванной.  

— Тысяч сто двадцать, минимум.  

Он застонал, будто ему наступили на горло.  

— Что мне делать, Марин? — Глаза его округлились. — Я же… Я же не соображал!  

Я села напротив, пытаясь подавить раздражение. Сколько раз просила: «Не пей много при маме». Валентина Кирилловна обожает «случайно» упомянуть о своих нуждах, когда Рома навеселе. То холодильник сломается, то в театр хочется… Но путевка — это перебор.  

— Надо сказать правду, — предложила я осторожно.  

— Ты с ума сошла?! — Он вскочил. — Мама два года ждала, пока та подруга её пригласит! Да она меня с пелёнок на руках носила, а я…  

Он замолчал, глядя в окно. На подоконнике стояла фотография: Валентина Кирилловна в молодости, с Ромой на руках. Оба смеются.  

— Ладно, — я потянулась к чайнику. — Давай считать.  

Мы весь вечер складывали цифры. Зарплата Ромы — на ипотеку, моя — на садик для дочки и продукты. Те самые сто двадцать тысяч висели над столом, как гиря.  

— Может, продать машину? — пробормотал он.  

— Ты же таксист! — я засмеялась горько. — Или будешь на метро клиентов возить?  

Валентина Кирилловна пришла на следующий день, с брошюрой отелей в руках.  

— Вот, смотрите, — тыкала она в картинки с пальмами. — Люся говорит, тут бассейны с подогревом!  

Рома бледнел с каждой минутой. Я видела, как он сжимает кулаки под столом.

— Мам… — начал он.  

— Знаешь, — внезапно встряла я, — мы как раз хотели предложить… разделить расходы. Ты — половину, мы — половину.  

Ложь вышла такой гладкой, что я сама испугалась. Валентина Кирилловна нахмурилась:  

— Но Роман сказал…
— Мама, — Рома поднял глаза. — Я наврал.  
— То есть как? — её губы задрожали.  
— Я был пьян, — выдохнул он. — Денег нет. Прости.  

Я ждала слёз, упрёков. Но Валентина Кирилловна вдруг засмеялась.  

— Господи, да я же знала! — махнула она рукой. — Люся сразу сказала: «Твой Ромка опять языком чесал».  

Мы остолбенели.  

— А я… хотела проверить, — она хитро улыбнулась. — Вы уж извините старую дуру — люблю, когда дети обо мне заботятся. Ну, раз уж вы хотите помочь, — добавила она, — Мне пенсию повысили, и накопила немного. Как раз хватит на мою половину.  

Когда она ушла, Рома долго смотрел в одну точку.  

— Никогда больше, — прошептал он. — Клянусь. 

— Знаю, — я обняла его, пряча улыбку. В конце концов, Валентина Кирилловна выпросила у сына всего полпутевки. Неплохо для женщины, которая «носила его на руках».  

Главное — теперь он точно запомнит, что обещания, как и алкоголь, должны быть дозированными.