Муж предложил отдавать деньги от сдачи квартиры его маме, хотя мы еще с кредитами не расплатились

Мы купили ту квартиру на окраине города три года назад, вскоре после свадьбы. Ипотека на двадцать лет, первоначальный взнос — все наши сбережения плюс деньги, вырученные от продажи моей старой машины. Квартиру начали сдавать почти сразу: аренда покрывала часть кредита, остальное добавляли из зарплат. Мы экономили на всем — от отпусков до кофе навынос. «Потерпим пять лет, — говорил муж, — потом станет легче». Я соглашалась.  

Свекровь, Яна Николаевна, вложила в нашу покупку только совет: «Берите двухкомнатную, чтобы мне было где остаться». Ее собственная квартира в центре давно перешла в чужие руки — продала, чтобы «пожить на широкую ногу». Теперь она снимала студию, периодически жалуясь на дороговизну. Мы предлагали переехать к нам, но она морщила нос: «В вашей глуши? Да я как в гетто буду».  

В прошлом месяце арендаторы съехали. Пока искали новых, муж неожиданно заявил:  

— Давай отдавать маме эти деньги. Ей тяжело одной платить за съем.  

Я думала, это шутка, но он серьезно разложил на столе распечатки: «Смотри, ее пенсия меньше нашего платежа по кредиту».  

— А наш кредит? — спросила я, тыча пальцем в график платежей.  

— Ну, подождем еще пару лет. Мама старше, ей нужнее.  

Тогда я впервые задумалась: когда именно «мы» превратились в «я»? Когда он начал делить семью на «свою» и «мою»?  

Яна Николаевна не голодала. Ее соцсети пестрели фото из ресторанов. В день нашего разговора она выложила селфи с новой сумочкой — той, за которую мы могли бы заплатить три кредитных платежа.  

— Ты понимаешь, что это не на пару месяцев? Она войдет во вкус,— я пыталась говорить спокойно. — Мы уже откладываем на ремонт в ванной. Наш холодильник вот-вот сломается. Ты хочешь, чтобы мы вечно жили в долг?  

Он вскипел:  

— Ты эгоистка! Мама одна, а у нас вся жизнь впереди.  

Всю ночь я перебирала факты. Его мать трижды брала кредиты на путешествия и забывала их гасить, пока банки не звонили нам. Она «одалживала» наши сбережения на ботокс и «забывала» вернуть. Каждый раз он оправдывал ее: «Она же не молодеет, пусть порадует себя».  

Утром я положила перед ним распечатанный бюджет.  

— Выбери: либо мы платим за свою квартиру, либо спонсируем твою мать. Но тогда я буду платить только свою половину по кредиту.  

Он назвал это шантажом. Я назвала это здравым смыслом.  

Яна Николаевна, узнав, прислала голосовое: «Ну, я же знала, что ты его не любишь! Настоящая жена поддержала бы». Я не ответила. Вместо этого нашла новых арендаторов и перевела автоматические платежи по кредиту на отдельный счет. Муж хлопал дверьми две недели, но вчера молча положил свою карту в общую папку с квитанциями.  

Через месяц он предложил: «Давай 70% от аренды будем откладывать на кредит, 30% — помогать маме». Я согласилась, добавив условие: «Только если она предоставит чеки на лекарства». Теперь Яна Николаевна звонит реже. Может, потому что настоящие нужды оказались скромнее ее аппетитов.