Молодой муж сбежал на следующий день после просьбы оплатить коммуналку

Всю жизнь я была каменной стеной — для дочери, для коллег, для всех. В пятьдесят шесть лет, когда дочь выпорхнула из гнезда, я наконец решила пожить для себя. И встретила Артема. Двадцать два года, улыбка до ушей и слова о том, что возраст — всего лишь цифра. Я, трезвомыслящая бухгалтер с тридцатипятилетним стажем, повелась на эти сказки. Мне так хотелось почувствовать себя не главбухом Мариной Степановной, а просто хрупкой и желанной женщиной.

Свадьба была скромной. Дочь молчала, глядя на меня с укором и жалостью. А я парила в облаках, игнорируя ее взгляд. Мне казалось, я обрела вторую молодость.

Рай длился ровно до того момента, как мы переступили порог моей квартиры. Оказалось, Артем не просто молод. Он был профессиональным младенцем. Его жизненная стратегия заключалась в том, чтобы красиво лежать на диване и транслировать в соцсетях философские мысли о умении искать в жизни только положительные стороны. Жить же Тема собирался на мою зарплату.

Сначала я терпела. Платила за всё сама, покупала ему дорогие подарки, оправдывая его: «Он молод, он ищет себя». Но поиски себя стремительно превратились в круглосуточные марафоны сериалов и прожорливую жизнь за мой счет. Романтический туман рассеялся, и я снова стала Мариной Степановной — той самой, которая привыкла тянуть лямку в одиночку.
И я начала с малого. В супермаркете я вытащила из тележки его чипсы и сказала ему:

- Артем, я не собираюсь платить за эту гадость. Если они тебе действительно нужны, то оплати сам.

Он так удивленно на меня посмотрел, будто я предложила ему вскопать огород голыми руками. Поколебавшись, он достал свою карту, с которой, как я подозревала, давно не снимались деньги. Чек был на смешную сумму, но для него это стало шоком.

Затем пришла пора квитанций за ЖКУ. Я положила пачку бумаг перед ним на стол.

— Дорогой, — сказала я максимально нейтрально. — Давай разделим обязанности. Я плачу за продукты и крупные покупки, а ты возьмешь на себя коммуналку. Это справедливо.

Он молчал. Его красивое лицо исказила гримаса обиженного ребенка, которому не купили игрушку. Он не спорил, не возмущался. Он просто смотрел на эти квитанции как на личное оскорбление.

На следующий день я вернулась домой с работы в пустую квартиру. Его вещей не было. А через час он прислал мне эсэмэску: «Я не собираюсь оплачивать твои прихоти! Живи сама, старая корова!».

Я не плакала. Я просто смотрела в окно на спешащих по своим делам людей и думала о том, как жестоко меня обманули. Дважды. Сначала он, убедив в своей любви. А потом я сама, поверив в эту сказку.

Мой молодой муж сбежал от меня. Не от скуки, не от быта. Он сбежал от просьбы оплатить коммуналку. И в этой нелепой, унизительной развязке было гораздо больше правды, чем во всех его сладких речах о вечной любви.