Моей дочке еще рожать, а зять хочет сделать из неё вегана

Я всегда считала, что кухня — это место, где рождается любовь. По крайней мере, так было в нашей семье. Мой борщ с пампушками, пироги с вишней, котлеты по-киевски — все это десятилетиями скрепляло нас за общим столом. Пока не появился он. Максим. Зять-веган.  

Поначалу я не придавала значения его «увлечению»: ну, ест траву, ну и ладно. Но в последние месяцы он превратился в миссионера. Теперь каждый наш ужин напоминает лекцию о вреде молока и «страданиях коров». А Леночка, моя дочь, слушает его, кивает, и у меня сердце сжимается. Она же еще детей должна рожать! Как на одной капусте?  

Вчера зашла к ним без предупреждения — хотела принести домашнего творога. Открываю холодильник, а там... Зелень, тофу, какие-то пророщенные зерна. Ни кусочка сыра, ни яиц, ни сметаны.  

— Мам, не трогай! — Лена резко захлопнула дверцу, будто я поймала ее на краже. — Макс говорит, что даже запах животной продукции может «нарушить его вибрации».  

— Какие еще вибрации?! — не выдержала я. — Ты сама-то веришь в эту чушь? Твой дед до ста лет дожил на сале и холодце!  

Из гостиной послышалось шарканье тапочек. На пороге возник Максим в футболке «Спаси осьминога — съешь брокколи».  

— Наталья Петровна, вы опять пытаетесь саботировать наш выбор? — спросил он сладким голосом, от которого захотелось швырнуть в него пачкой сливочного масла. — Лена сама приняла решение очистить организм перед зачатием.  

Меня будто током ударило.  

— Каким зачатием?! — выдохнула я, глядя на дочь. Та покраснела, уткнулась в пол.  

— Мы планируем... Ну, через пару лет... — пробормотала она.  

— Через пару лет у тебя кости станут как у голубя! — закричала я, хватая ее за худые плечи. — Ты же сдуваешься на глазах! 

Максим шагнул между нами, будто защищая Лену от меня.  

— Ваш страх перед прогрессом понятен, — начал он снисходительно. — Но наука доказала: растительный белок...  

— Наука?! — перебила я, доставая из сумки распечатки. — Вот наука! Статья профессора Иванова из института питания! «Дефицит B12 у веганов приводит к бесплодию». И это не я говорю — нобелевский лауреат!  

Лена потянулась к листкам, но Максим резко отвел ее руку.  

— Доктора куплены мясной мафией, — прошипел он. — Ты же видела тот документальный фильм...  

Тут что-то во мне оборвалось. Схватив дочь за руку, я потащила ее в ванную. Заперла дверь на защелку, включила воду — чтобы он не подслушал.  

— Ленка, родная, — шептала я, гладя ее исхудавшую щеку. — Помнишь, как в десять лет ты упала с велосипеда? Сломала руку, но плакала не от боли, а потому что испачкала новое платье. Ты всегда была такой — хрупкой, нежной. Ему-то что? Решит, что не срослось — найдет другую фанатичку своей секты. А ты? 

Она всхлипнула, уткнувшись мне в плечо.  

— Он так убедителен, мам... 

— Слушай сюда. Завтра идешь ко мне. Приготовлю тебе куриный супчик, творожную запеканку, компот из сухофруктов. И ни слова ему. Поняла?  

Дверь дернули снаружи.  

— Лен! Ты там нормально? — кричал Максим. — Не давай ей влиять на твое просветление!  

Когда мы вышли, Максим метался по кухне, размахивая пачкой семян чиа. Я молча надела пальто. На прощанье сунула дочери в карман шоколадку «Алёнка» — ту самую, которую она обожала в детстве.  

Пусть называет меня ретроградом. Но я лучше буду плохой тещей, чем позволю своему ребенку превратиться в тень ради чьих-то фанатичных идей.