Мне всегда запрещали экспериментировать со своей внешностью, и сейчас это вылилось в большее

Честно говоря, я, похоже, конкретно вляпалась в нечто вроде личного кризиса. Не уверена, правильно ли вообще это называю, но внутри себя окрестила всё это именно так. Мне сейчас тридцать, и уже пару лет как внутри всё свербит: «Меняйся! Давай! Срочно что-то нужно менять!» Как будто я вдруг проснулась однажды — и мне стало физически тяжело быть той, кем я была всё это время.

Началось всё, как это часто бывает, с внешности. Глянула в зеркало — и поняла: всё, хватит. Я больше не могу видеть эту прическу, эти волосы. Ну сколько можно ходить с одной и той же башней на голове? Я с универа ничего не меняла! Прямо в тот же день записалась в салон. Парикмахер, милая такая девушка, вздохнула, посмотрела на мои длинные волосы — почти до поясницы! — и трижды переспросила:

— Вы точно уверены? Не будете потом жалеть?

— Уверена, — отвечаю, — если не отрежу сейчас, сойду с ума.

И вот — минус полметра волос, плюс улыбка на всё лицо. Я вышла оттуда как будто другим человеком. Свежей, лёгкой. Ветер в голове — и в душе.

Прошёл месяц — и снова неугомонное чувство: бледная я, невыразительная, скучная. Решение пришло быстро: красим в розовый! Да-да, яркий, кукольно-розовый. Парикмахер снова удивилась, но покрасила. Я сияю, как жвачка «Love is…». И мне это дико нравится.

Потом пошло-поехало. Уши! Представляете, я до тридцати лет жила с девственно нетронутыми ушами. Родители в детстве не прокололи, а потом то страшно было, то вроде уже и не нужно. А тут — щёлк! — и я решила: «Хватит! Проколы — срочно!»

Записалась, сделала. Сначала по одной дырке, потом показалось скучновато — добавила ещё одну. Потому что почему бы и нет? Вон сколько серёжек красивых! Надо ж их куда-то вешать.

С розовым цветом я тоже долго не проходила. В какой-то момент он мне надоел до зубного скрежета. Решила стать рыжей. Потом — бац! — захотелось голубой. Вот и перекрасилась. Да, я стала похожа на героя из аниме. И что? Зато душа пела!

— Ты с ума сошла? — спросила меня мама, когда увидела мой новый цвет волос.

— Возможно, — усмехнулась я, — но мне хорошо.

Мама, конечно, в шоке. Бабушка вообще с ума сходит. Они обе из лагеря «женщина должна быть серьёзной и ухоженной». А я, по их мнению, выгляжу как подросток, у которого отняли Wi-Fi.

— Тебе тридцать! Ты выглядишь, как будто бежала с урока биологии! — каждый раз говорит мама.

А бабушка ещё жёстче:

— Люди смотреть на тебя боятся! Что ты из себя сделала? Ну кто так красится? Где женственность? Где приличие?

Причём она уверена, что все окружающие её мнение разделяют. Мол, весь мир шепчется за моей спиной: «Что с ней случилось?» А я так не думаю. Да, кто-то удивляется. Кто-то шепчется. Но мне — по кайфу.

Самое крутое — это поддержка мужа. Он, когда я впервые подошла к нему и сказала: «А если я сбрею висок с одной стороны?», просто пожал плечами:
— Ну и что? Тебя же это не делает хуже. Мне нравится, что ты живая и настоящая.

И вот это — бесценно. Потому что когда ты меняешься, очень хочется, чтобы рядом был кто-то, кто не пугается твоих изменений.

Но вернёмся к нашему семейному «штабу сопротивления». Недавно был очередной сбор всей родни — у нас застолья любят. И, конечно же, бабушка не смогла удержаться.

— Вот в наше время таких голубых волос не было! — громко заявила она с видом прокурора. — Женщина должна быть женщиной, а не попугаем.
Мама подхватила:

— Я вот смотрю на тебя и не понимаю. Ну что ты творишь? Ребёнка тебе пора рожать, а ты в розовый цвет мажешься!

И тут случилось неожиданное.

Свекровь, обычно тихая на семейных встречах, в этот раз была в ударе. Поддержала меня!

— Да бросьте вы, — сказала она, подливая себе вина. — В наше время таких красок не было. Зато как химию придумали, так весь город ходил с химией! Я бы, будь такая возможность, каждый месяц в новый цвет красилась!

Я чуть вилку не уронила. Мама с бабушкой замерли.

— Мне вот Олина голубизна очень даже нравится, — добавила свекровь и хитро на меня подмигнула.

После этой фразы за столом повисла пауза. Мама прикусила язык, бабушка фыркнула и сделала вид, что ей надо срочно нарезать огурцы.

А я сидела и думала: как же классно, когда есть кто-то, кто тебя видит и принимает. Без критики. Без назиданий. Просто говорит: «Ты молодец, что ищешь себя».

Знаете, я не чувствую себя ни подростком, ни инфантильной. Я просто впервые за много лет разрешила себе быть собой. Пробовать. Ошибаться. Перекрашиваться. Делать то, что хочется, а не то, что «положено».

И даже если это выглядит странно — я всё равно рада, что начала. Потому что хуже всего — прожить жизнь, в которой ты всегда была «удобной» для всех, но ни разу — настоящей для себя.

А свекровь у меня — огонь. Я правда её люблю. И за это, и за многое другое.