Бывшая свекровь пришла на мой день рождения, как ни в чем не бывало

Первый День рождения после развода. Я нарядилась, купила торт с клубникой – свой любимый, и тот, что Николай терпеть не мог. Квартира наполнилась смехом подруг. Воздух звенел легкостью, которой не знал годами. Никаких замечаний про мой торт «слишком сладкий», про платье «вызывающее», про гостей «не тех». Свобода. 

И тут – звонок. На пороге стояла она. Маргарита Петровна. Как ни в чем не бывало, с коробкой конфет в руках и этой вечной, фальшивой улыбкой до ушей. 

— Оля, дорогая! С Днем рождения! — ее голос, как нож по стеклу, разрезал уютную атмосферу моей прихожей. — Пустишь старушку? Торт принесла, твой любимый «Птичье молоко»! Помнишь? 

Помнила. Помнила, как она «случайно» опрокидывала на меня красное вино на юбилее мамы. Помнила ее «заботливые» комментарии о моей фигуре за праздничным столом. Помнила, как она шептала Николаю, что я «не умею принимать гостей», пока я выбивалась из сил, чтобы угодить ее невыполнимым стандартам. После развода я оборвала все концы. Как она нашла мой адрес? Наглость не знала границ. 

Холодная волна прокатилась по спине, но внутри закипело что-то твердое, стальное. Я не отступила. 

— Маргарита Петровна, — сказала ровно, громче обычного, чтобы слышали гости в комнате. — Вас сюда не звали. Уходите. 

Ее лицо исказилось. Фальшивая улыбка сползла, обнажив привычную гримасу недовольства. 

— Как это не звали?! Я же твоя семья! Бывшая, но все же! Неблагодарная! Я через весь город! — она попыталась просунуть коробку мимо меня. — Николай сказал, ты одна, бедная… 

— Я не одна, — перебила я ее, глядя прямо в ее сузившиеся злые глазки. — У меня мои друзья. Мои настоящие близкие. А вы – никто. Прошу вас, уйдите. Сейчас. 

Она ахнула, как будто я плеснула ей в лицо водой. Коробка с конфетами дрогнула в ее руке. 

— Ты… ты так со старшими разговариваешь?! — зашипела она, переходя на крик. — Ты всегда была невоспитанной! Николай прав, что бросил тебя! Эгоистка! Думаешь, с твоим-то характером кто-то еще тебя потерпит?! Одна и останешься! 

Сейчас ее слова отскакивали от брони моего спокойствия. Я слышала, как за моей спиной стихли разговоры. Мои подруги подошли ближе, молчаливой, но ощутимой поддержкой. 

— Ваш скандал мне не интересен, Маргарита Петровна, — сказала я, не повышая голоса. — Вы портите воздух. Уходите. Или я вызову полицию. За нарушение спокойствия и вторжение в частное жилище. 

Она замерла. Она оглядела мои холодные глаза, твердую линию губ, фигуры подруг за моей спиной. Понимание, что ее обычные манипуляции и истерика не работают, медленно и зловеще отразилось на ее лице. Не та я больше. Не та. 

— Ты… ты пожалеешь! — выдохнула она с последней попыткой угрозы, но голос дрожал и сдавал. 

— Вряд ли, — ответила я просто. И медленно закрыла дверь. 

Она не успела ничего больше выкрикнуть. Дубовая панель встала между нами навсегда, заглушив ее фырканье. Я повернулась к подругам. Их лица выражали смесь шока и восхищения. 

— Извините за спектакль, девчонки, — улыбнулась я, и это была настоящая, легкая улыбка. — Кто хочет торт? С клубникой. Мой выбор. 

Тишина сменилась взрывом смеха и ободряющих возгласов. Я пошла на кухню, к своему торту, к своему дню, к своей новой жизни. За дверью стояло прошлое. Оно пыталось постучаться, но я не открыла. И впервые за долгие годы, мой День рождения был по-настоящему моим. И тишина после ухода Маргариты Петровны была самой сладкой музыкой.